Запись 42. 07.11.3304. Конец одной истории.
06 Nov 2018Peter Ross
После описанных событий всё завертелось настолько быстро, что описать всё случившееся подробно просто не хватит времени. Юнионисты системы Сан Гуан при непосредственном содействии моей команды провернули несколько крупных операций, обеспечив себе поддержку дружественных режимов и организаций и значительно ограничив возможности наших противников из партии конституционалистов. Далеко не все эти операции были легальны, а одна из них даже представляла собой кровавую бойню среди гражданских судов в соседней системе - я сделал всё это, и даже больше.Вместе с Сашей и Жданеком мы из штаб-квартиры юнионистов смотрели, как Ааня Йейтс в прямом эфире объявляет войну своим противникам - напирая на непримиримые противоречия, защиту прав и свобод граждан и прочую хрень. Я как никто знал, что за этими словами скрываются массовые убийства, узурпация власти и масса прочих незаконных деяний. Был ли я против? Нет, ведь я сам этого добился. Нравилось ли мне это? Нет.
В первый же день боёв я потерял "Мёртвую ворону". Корабль попал под перекрёстный огонь и не успел выйти из свалки - очень не вовремя к противнику подоспело подкрепление, перекрыв наш вектор отхода. Спасательные капсулы отработали благополучно, но когда меня разморозили, я не обнаружил рядом Саши Чапман. Несколько боевых вылетов мы совершили со Жданеком - который, как я и ожидал, оказался великолепным боевым пилотом - и лишь с большой задержкой до нас дошла информация, что повреждённую капсулу Саши подобрал на поле боя эвакуатор конституционалистов.
По прибытии на станцию я оставил сектор юнионистов и отправился к цитадели наших противников. Не сомневаюсь, что меня опознали, однако охрана пропустила меня внутрь периметра: в сопровождении женщины-офицера я прошёл в медицинский отсек и увидел Сашу за прозрачными стенками восстановительной медицинской капсулы. Её содержали в принудительной коме на время лечения. Гипоксия, внутренние повреждения мягких тканей, сотрясение мозга - стандартный набор человека, пережившего повреждение спасательной капсулы. К счастью, в большинстве случаев поврежденная капсула была способна обеспечить выживание мозга пострадавшего - по крайней мере в течении нескольких часов, вместо многих десятилетий, которые могла обеспечить капсула полностью исправная.
- Передайте вашим хозяевам, коммандер, что мы заботимся об их пилотах, - сказала мне офицер на обратном пути к периметру. - И рассчитываем на такое же отношение к нашим людям с их стороны.
Я переоборудовал вооружение новой "Мёртвой вороны" ещё раз. Цитоскрамблеры меня не впечатлили: перегрузить щит противника, как это делают они, с неменьшим успехом можно было и с помощью мультипушек, которые, в отличие от цитоскрамблера, наносили огромный кинетический урон кораблю противника. Поэтому я в конечном счёте выкинул с корабля всё лучевое оружие и оборудовал все огневые порты кинетическим оружием. Когда я применил корабль в его новой конфигурации в бою, я понял, что раньше всё делал неправильно. Теперь моя эффективность повысилась процентов на двести.
В преддверии крупной битвы мне пришло сообщение от конституционалистов, что Саша выведена из комы и готова покинуть лазарет. Я думал, что конституционалисты будут держать её в заложниках, но, к моей полной неожиданности, они её просто отпустили. Мы со Жданеком перевезли её в защитный периметр юнионистов.
Саша была полностью деморализована. Я и не планировал привлекать её к боевым вылетам в ближайшем времени, но из разговоров с ней стало очевидно, что она потеряла цель в этой войне: она призналась, что больше не понимает, за что именно сражается. Я попытался ей это объяснить, но вдруг понял, что и сам не могу это сделать. Моя жизнь превратилась в бесконечную череду сражений с людьми, которые ничего плохого мне не сделали.
Саша сказала, что с неё хватит. Мы ещё немного поговорили, и она призналась, что всю жизнь мечтала побывать на Марсе, но у неё не было допуска в систему Сол. И тут я вспомнил, что вместе с не так давно присуждённым мне рангом в Федеральном флоте я этот допуск получил.
На следующий день "Мёртвая ворона" пристыковалась к станции Mars High. Пришлось подкупить несколько человек, чтобы скорректировать федеральные базы данных - и Саша получила ограниченное гражданство планеты Марс. Она не имела права селиться в крупных городах, участвовать в политической деятельности, занимать административные должности... - Саша оборвала клерка и сказала, что в гробу это всё видала. Ей было достаточно иметь землю под ногами, не бояться нарушения герметичности и не ожидать удара в спину каждый момент. На причале орбитальных шаттлов мы с ней и расстались, чтобы больше никогда не увидеться. Этот поросёнок оказался умнее и удачливей всех предыдущих.
Когда я вернулся в систему Сан Гуан, наша война была проиграна. Я не мог бы утверждать, что дело заключалось целиком в моём отсутствии, но меня не покидало чувство, что если бы я остался, всё могло пойти иначе. При этом я понял, что мне всё равно.
- Знаешь, Жданек, - сказал я, когда мы с ним сидели в кают-компании "Мёртвой вороны", - я понял, что тоже устал. Я не хочу больше сражаться. Ни за Архона Делэйна, ни за кого другого. Думаю заняться грузовыми рейсами или дальней разведкой и не ввязываться в политику больше. Что скажешь?
Жданек немного помолчал, после чего сказал:
- Извини, дружище, но я - пас. Мне придётся поискать другого капитана.
Я ожидал этого. Убедившись, что мой бластер находится в кобуре, я отомкнул крепление, чтобы можно было его быстро выхватить при необходимости, и задал вопрос, который уже давно вертелся у меня на языке:
- Кто ты такой, Жданек?
Сначала я думал, что он снова отшутится, как обычно, но почему-то он этого не сделал.
- Я - сотрудник военной имперской разведки. Слежу за обстановкой в секторе Грома - Делэйна.
- Почему ты сказал мне об этом сейчас? - спросил я, сжимая рукоять бластера.
- Потому что я знаю, что для тебя это уже не имеет особого значения. Это не твоя война. Я догадывался об этом с самого начала.
- Всё равно это непрофессионально, - сказал я, незаметно снимая бластер с предохранителя.
- Наверное, - согласился Жданек. - Поэтому я и не дослужился до высоких чинов, надо полагать. Плохое свойство для разведчика - я всегда говорю правду.
- Да лаааадно! - не смог я сдержать смех. - За то время, что мы провели вместе, ты такой околесицы наплёл!
- Ни одного слова лжи, - улыбнулся Жданек. - Знаешь, это особое искусство - говорить правду так, чтобы тебе не верили.
- И что теперь? - спросил я.
- Ты, конечно, можешь меня застрелить, - пожал он плечами. - Но я думаю, что для нас обоих было бы лучше, чтобы я вышел из этого помещения живым. Согласись, тебе не помешает иметь знакомого в имперской разведке.
- Вряд ли я смогу найти тебя, если ты мне вдруг понадобишься, - сказал я.
- Я дам тебе контакт. Только не злоупотребляй им.
Жданек ушёл. На прощанье я отдал ему один из холвианских клинков. Хотел отдать ему оба, но он настоял, чтобы второй я оставил себе. "Не зря же я тебя учил," - объяснил он. Лишь спустя несколько часов после того, как он ушёл, я понял, что забыл спросить его, где находится Ракксла.