Полёт Ангулемы. Глава 2.
07 Jan 2019Peter Ross
Оберон Руфус Бейсингер вывел свою легкую яхту класса "Дельфин" из суперкруиза в точке с переданными ему ранее по зашифрованному каналу координатами, и прямо по курсу увидел ровно то, что и ожидал увидеть: имперский линкор класса "Маджестик". Не прошло и пары секунд, как ожил голосовой коммутатор:- Сауд-Крюгер Оскар-Браво-Эхо-Один-Три-Дельта, говорит линейный корабль флота Империи Ахенара "Благословенный". Назовите себя и цель своего визита. Вы находитесь в зоне контроля имперского флота, я имею право открывать огонь на поражение.
- Линкор "Благословенный", это частное судно "Мара" под управлением вольного пилота Бейсингера, рыцаря Вспомогательного Имперского флота. Я нахожусь здесь по личному приглашению патрона Мартинеза. Прошу разрешения на стыковку.
- Идентификацию подтверждаю, вам разрешена посадка во втором ангаре. Вспоморыцарь, ха!
Последние слова прозвучали приглушённо, словно контролёр произнёс их в сторону, но Оберон всё отлично расслышал. Он уже давно привык к тому пренебрежению, с которым кадровые имперские военные воспринимали вольных "впомогателей" и их почётные титулы, которые почти ничего не значили для настоящих аристократов. Оберону было на это глубоко плевать. Титул рыцаря, пусть и всего лишь почётный, давал Бейсингеру право на посещение столицы Империи системы Ахенар на личном корабле, а это в значительной мере облегчало ему возможность вести свой маленький бизнес.
Аккуратно, чтобы не спровоцировать любителей пострелять на борту линкора, Оберон выводил "Мару" на стыковочный курс ко второму ангару, при этом внимательно просматривая данные сканера. Пространство вокруг "Благословенного" буквально кишело судами. Три куттера и шесть клипперов боевого эскорта, пять звеньев "Имперских Орлов" и ГУ-97 на периметральном патруле. В непосредственной близи от линкора находились две "Косатки" и даже одна "Белуга" - пассажирские лайнеры люксового класса, нередко используемые богатыми гражданами Империи в качестве передвижных дворцов. Одна из "Косаток" принадлежала патрону Мартинезу лично.
Кроме этих вполне ожидаемых кораблей Бейсингер обнаружил ещё несколько сигнатур на самом краю сферы обнаружения сканера. Считать удалось лишь одну, самую крупную - это был лёгкий крейсер класса "Анаконда", и принадлежал он Команде Кумо.
Перед выходом из корабля Оберон облачился в подобающий случаю имперский церемониальный наряд, который обошёлся ему в ту же сумму, что и "Дельфин", на котором он сюда прилетел. Наряд был жутко неудобным, особенно в условиях невесомости, но чтобы иметь возможность вести дела с имперскими шишками, приходилось играть по их правилам. В обычном лётном комбинезоне Оберона, скорее всего, просто не выпустили бы с лётной палубы. Последними он надел большие тёмные очки в золотой оправе, инкрустированной сапфирами.
- Ну и дурацкий у меня вид, - вздохнул он, глядя на себя в виртуальное зеркало.
- Ваш вид идеально соответствует коду 15-26 для особых случаев, - произнёс синтетический голос в маленьком незаметном наушнике, встроенном в дужку очков. Очки имели голографические проекторы на линзы и собственный интерфейс для связи через зашифрованный канал с роботом-секретарём, находившимся на борту "Мары".
- Спасибо, Сид, - ответил Оберон, кивнул сам себе и пошёл, клацая магнитными подошвами, к выходному люку. При этом он пытался привести в порядок полы одеяния, нелепо развевавшиеся в невесомости вокруг него, но особого успеха в этом не достиг.
Имперские солдаты с бластерами наперевес встретили его в ангаре и под вооруженным конвоем доставили к узлу капсульного поезда. Здесь, дождавшись первой свободной капсулы, они всей группой забрались внутрь и через несколько минут вышли на пересадочном узле кольца.
Имперские линкоры отличались от своих федеральных собратьев наличием кольца искусственной гравитации. Малополезная роскошь на военном корабле, оно в то же время было вопросом принципа для имперского образа жизни, гласившего, что если я могу иметь что-то, я должен это иметь. Поэтому все линкоры класса "Маджестик" оборудовались этим непрактичным громоздким устройством, снижавшим боеспособность корабля - но зато позволявшим капитану и аристократам из командного состава пить вино из бокалов и спать в обычных кроватях с простынями и одеялами. Словно бы специально для того, чтобы усложнить и без того существенные конструктивные проблемы, разработчики корабля расположили кольцо плашмя в плоскости тяги маршевых двигателей корабля, благодаря чему нахождение в кольце во время работы двигателей линкора напоминало морскую качку с огромной амплитудой волн - на этот период настоятельно рекомендовалось занимать противоперегрузочные кресла. При всём при этом кольцо сделали без центральной осевой структуры, благодаря чему переход для членов экипажа и пассажиров между неподвижными палубами с невесомостью и вращающейся конструкцией кольца тоже оказался неординарной задачей. Решалась она с помощью всё той же системы капсул.
Конвоиры сопроводили Бейсингера к эстакаде, у которой останавливались капсулы поперечного направления. Вскоре одна из них скользнула внутри прозрачной трубы и замерла прямо напротив платформы. Секция трубы плавно отъехала вверх, открылись дверцы капсулы, двое солдат зашли внурь и заняли места в задней части салона. Бейсингер последовал за ними и занял кресло в середине. Двое оставшихся солдат забрались вперёд, защёлкнули на себе ремни безопасности и поставили бластеры между ног. Дверцы закрылись, капсула тронулась вперёд, плавно, но быстро ускоряясь. За небольшими окошками некоторое время проносились безликие металлические конструкции, как вдруг внутренняя стена туннеля исчезла, и Оберон с замиранием сердца увидел в нескольких метрах от себя движущийся корпус кольца. Капсула продолжала ускоряться, и при этом тоннель всё ближе сходился с вращающейся конструкцией кольца - но благодаря тому, что скорость капсулы постепенно сравнивалась со скоростью вращения кольца, пассажирам казалось, что кольцо вращается всё медленней. Наконец, настал момент, когда скорость капсулы сравнялась со скоростью кольца - и сразу же в его стенке открылся паз, в который капсула скользнула боком. В следующий момент дверцы капсулы открылись, и солдаты, потягиваясь, уже выбирались наружу. Оберон прикинул, что путешествие к кольцу заняло всего-то секунд тридцать - но вызвало у него столько же впечатлений, сколько первый полёт на орнитоптере в детстве. Он вылез из капсулы вслед за солдатами, ощущая приятную тяжесть пусть и пониженной, но гравитации. Краем глаза он заметил, что один из солдат несколько раз невысоко подпрыгнул: простейший трюк, который невозможно было выполнить на палубах с невесомостью.
Бейсингера ждали. В помещение капсульного вокзала вошёл молодой имперский аристократ, судя по его одежде, не очень высокого ранга, в сопровождении трёх слуг. На его бедре висел меч в ножнах.
Помня о правилах приличия, Оберон первым склонился в поклоне и представился в соответствии с имперским этикетом. Аристократ, небрежно кивнув, назвался баронетом Дейтрихом, клиентом патрона Мартинеза, сообщил, что патрон и благородное собрание ждут только его, и предложил продолжить путь в сопровождении его слуг. Бейсингер был совсем не против, но солдатам пришлось запрашивать разрешение командования, на что ушло ещё несколько минут. Баронет уже начал демонстрировать признаки раздражения, как вдруг солдаты одновременно отдали честь, забрались в свободную капсулу и отчалили восвояси.
- С одной стороны, буквальное следование приказам похвально, - пробормотал баронет, выходя через большие стеклянные двери в открытую зону кольца. - С другой, если приказы составлены недостаточно чётко, могут случать заминки.
- Разумеется, мой господин, - вежливо согласился Бейсингер.
Баронет покосился на него, но ничего не сказал. Оберон подумал, что, пожалуй, это были высказанные вслух мысли, которые ему не предназначались.
Проехав в роскошном каре по кольцевой парковой аллее, сжатой, как ущелье, с двух сторон стенами с окнами и галереями, они вышли возле парадного подъезда и поспешили вверх по лестнице. Дверь им открыл швейцар в мундире. Затем был подъем на лифте, потом сотрудники Имперской Службы Безопасности проверили идентификатор Бейсингера, и, наконец, перед ними распахнулись двери конференц-зала. Оказав подобающие знаки внимания всем присутствующим, Оберон занял место в конце стола и приготовился слушать.
- Итак, господа, - заговорил сидевший во главе стола патрон Иероним Фелиция Мартинез, представитель блока клиентов шести планет и член совета директоров компании "Империал Интермайнинг", - как многие из вас уже знают, несколько часов назад неизвестными был похищен мой сын.
Среди присутствующих за столом людей прокатилась волна шума. Насколько Бейсингер знал, многие присутствующие не знали не только о похищении сына, но и о его существовании вообще.
- Для тех, кто не в курсе, мой секретарь сейчас зачитает краткую сводку.
Сидевший рядом с патроном секретарь поднялся из-за стола и начал читать с виртуального экрана:
- Мария Мартинез-Баумгартнер, девятнадцати лет от роду, побочный сын господина Иеронима Мартинеза от госпожи Филомены Баумгартнер...
На этих словах из-за стола встали трое из присутствующих. Не говоря ни слова, они покинули зал. Их слуги, выступив из выстроившейся вдоль стен зала шеренги свитских, последовали за ними. Никто не обратил на них внимания, но, конечно же, заметили их все. Эти трое были родственниками жены патрона Мартинеза: её сестра, двоюродный брат и её отец, Тимур Исайя Винчестер-Смит, глава совета директоров "Империал Интермайнинг". Тем не менее, секретарь продолжал читать, как ни в чём не бывало:
-... удостоен титула оруженосца Империи Ахенара. По желанию отца нёс службу старшего диспетчера полётов на станции "Синисало Терминал" в системе Мадимо.
Вдоль стола опять пронёсся ропот. Система Мадимо, хоть и входила формально в состав Империи, контролировалась силами Архона Делэйна.
- Мальчишка способный, - оборвал вдруг секретаря патрон. - Я планировал сделать его своим наследником, поскольку от официальной жены у меня детей нет. Кто именно его похитил и зачем - вопрос открытый. Возможно, это обычное вымогательство с целью выкупа. Возможно - политика... - он бросил красноречивый взгляд на дверь, закрывшуюся за покинувшими зал Винчестер-Смитами, и продолжил: - Расследованием дела уже занимаются профессионалы. Сенатор Олодумаре выделил мне в качестве жеста своей поддержки линейный корабль "Благословенный" с флотилией эскорта и два батальона космического десанта. Осталось только найти им правильное применение. Господа, вы - мои наиболее влиятельные клиенты и самые доверенные партнёры и компаньоны, и я собрал вас всех здесь с единственной целью - просить вашей поддержки и помощи.
На мгновение в зале воцарилась тишина. Бейсингер прекрасно понял истинные намерения Мартинеза. Заручиться помощью и поддержкой каждого из присутствующих он прекрасно мог по дистанционной связи, и каждый из них поклялся бы ему в вечной преданности - но мало кто на самом деле пошевелил бы пальцем, и многие потом отрицали бы свои обещания. Собрав всех этих людей вживую в одном зале и задав им конкретный вопрос, он сделал их всех свидетелями друг друга. Всё, что произойдёт в этом зале, в ближайшее время станет известно всей Империи, и никто не сможет отрицать то, что он сказал и сделал - или не сделал.
Сосед Бейсингера молча встал из-за стола и поспешил к выходу. То же самое сделало ещё несколько человек. У имперских бонз было своеобразное представление о чести, и Оберон, хоть сам и был имперским гражданином, не до конца его понимал. Демонстративно отказать своему патрону в поддержке? Конечно, клиент может поменять патрона, но чтоб таким образом? Как это согласуется с их честью? Или они позднее скажут, что сделали это в качестве демонстрации поддержки Винчестер-Смитам? Бейсингер старался не ввязываться в имперскую политику в том числе и потому, что она всегда казалась ему слишком сложной.
Оставшиеся в зале люди наперебой принялись уверять патрона в своей поддержке и ещё полтора часа выступали с пространными речами, смысл которых можно было выразить парой слов.
Когда собрание закончилось, зал покинули все, кроме патрона Мартинеза, его секретаря и личной свиты, и Оберона Бейсингера.
- Сэр Бейсингер, патрон просит вас подойти, - пригласил Оберона секретарь. Бейсингер встал из-за стола, подошёл к патрону и отвесил ему глубокий поклон. Мартинез ответил ему кивком.
- Ну, что думаешь? - спросил он.
- Пока что у меня мало данных, - ответил Оберон. - Винчестер-Смиты вряд ли с этим как-то связаны.
- Ещё бы! - фыркнул патрон. - Они сами только что об этом узнали. В противном случае они бы вообще сюда не явились.
- Я так понимаю, вы установили контакты с людьми Делэйна, господин? - спросил Оберон. - Что они сказали?
Патрон несколько секунд помолчал.
- Они сказали много чего, но мало вразумительного. Я хочу, чтобы ты сам с ними поговорил. У них есть свои подозрения.
- Разумеется, господин, - поклонился Оберон, полагая, что разговор окончен.
- Подожди, - остановил его патрон. - Ты же понимаешь, что я не просто так тебя сюда пригласил. Я хочу, чтобы ты понимал, что тебе будут мешать.
- Зачем? - спросил Бейсингер, постаравшись не выдать своего удивления. Патрон поджал губы:
- Потому что им это может быть выгодно. Те, кто ушёл из зала первым, по крайней мере честно сообщили о своих намерениях. Те, кто остался и клялся мне в верности - вот они могут представлять угрозу. Не верь никому из них, если они будут предлагать тебе помощь. От помощи не отказывайся, но имей ввиду, что у них могут быть свои интересы. Помни: мальчишка - мой единственный наследник. А желающих таковыми стать много. И в первую очередь это, конечно, родственники моей жены, но далеко не они одни.
- Господин, - осмелился задать беспокоивший его вопрос Оберон. - Если всё так, имело ли смысл устраивать эту конференцию вообще? Не лучше было бы сохранить всё в секрете?
- Увы, - мрачно ответил патрон, - Команда Кумо уже слила историю федеральным репортёрам. С минуты на минуту это будет у них на всех каналах.
Бейсингер позволил себе вздохнуть лишь после того, как покинул конференц-зал. Простое дело стремительно становилось сложным.
